 Какие последствия ожидают российское правительство, а также
обычных людей от введения антисанкций? Что ждет сельхозпроизводителей уже этой
осенью? Почему Россия должна сменить экономическую модель? Грозит ли Москве
майдан осенью 2014 года? Доктрина продовольственной безопасности: красивые
слова или реальность? На эти и другие вопросы отвечает председатель
наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития
Юрий КРУПНОВ.Просто антисанкции, без дополнительной господдержки, не
помогут нашим аграриям
Крайне благоприятная ситуация с санкциями правительством не
используется, – более того, правительство начинает играть вместе с санкциями на
удушение российской экономики и нормального уровня потребления для российского
гражданина. Вместо того чтобы быстро построить стратегию продовольственного
суверенитета и заключить фьючерсные контракты с отечественными
сельхозпроизводителями, правительство ограничилось декларациями, что антисанкции
якобы помогут селянам сами по себе. Получается парадоксальная ситуация, когда
правительство считает, что то, что было посеяно весной (а оно было посеяно на
тот рынок, который был), вдруг осенью станет в пять раз больше. Или что
аграрии, услышав такие новости от правительства, посеют что-нибудь в августе и
в декабре соберут дополнительный урожай. Я вижу полный отлет правительства от
реальной экономики и от реальных проблем.
Более того, обеспечение продовольственной безопасности
требует колоссальных капитальных вложений в инфраструктуру, госпланирования
минимум на десять лет и четких социально-экономических контрактов между
государством и сельхозпроизводителем. Но правительство не собирается это
делать, сегодня оно воодушевленно собирается в лучшем случае сменить одних
иностранных поставщиков на других. Например, в Китае на границе с Россией через
два дня после заявления нашего правительства об антисанкциях уже были
организованы и развернуты логистические центры по сбыту китайской продукции.
Поэтому отечественному сельхозпроизводителю ничего пока не светит. А мы как
были страной с потерянным технологическим и продовольственным суверенитетом,
так и остаемся.
Олимпиаду сделали, а поднять сельское хозяйство не можем…
При подготовке к Олимпиаде все четко понимали, что нужны
колоссальные инвестиционные вложения, что само собой всё не организуется. А
производство сельхозпродукции, самого интимного, самого сложного, самого
рискованного экономического процесса, по-прежнему пускают на самотек. А ведь
сельский труд – это прежде всего духовно-созидательный, практически религиозный
процесс. Не случайно в России слова «крестьянин» и «христианин», по сути,
идентичны. Такие действия можно сравнить с тем, если бы в 1955 году Хрущев
вместе с Королевым обратились к летчикам и их женам: «Ребята, мы скоро полетим
в космос, поэтому вы в сараях или гаражах создавайте побыстрее ракету, а к
женщинам у нас особое обращение – сшейте скафандры своим мужьям, они же там без
воздуха будут»…
Путин не поставит Запад на место экономическими методами
Антисанкции – это на 90 процентов пиар. Эксперты десять раз
проанализировали списки продуктов и показали, что это не та продукция, которая
является вопросом жизни и смерти западных поставщиков. Например, хамон,
прошутто и другие разновидности сыровяленого окорока не потребляются
большинством россиян ежедневно.
Важно то, что 25 лет Россия вмонтирована в мировую
глобальную экономику по чужим правилам. У нас нет собственных средств, мы
полностью зависим от внешнего долларового управления, у нас отсутствует
технологический суверенитет, мы завязаны на Запад по критически значимым
технологиям. Наша страна должна начать работать, начать производить, созидать.
Например, немцы при всей постиндустриальной экономике производят конкретные
ауди, мерседесы и так далее. Иди и смотри. А мы что производим? В России даже
задач таких не ставится. Антисозидательная установка ведет к тому, что мы идем
к экономической катастрофе 2014 года, о которой я предупреждал еще три года
назад. Потому что нельзя 25 лет ничего не делать. С неизбежностью наступает
расплата.
Что делать обычному человеку?
Переходить к бережливому запасанию спичек, мыла и т.д.
Потому что халява, которая продолжается более 10 лет, уже скоро должна
закончиться. Представим другой образ. Есть замечательная молодая пара, они
молодые и продвинутые, у них айпеды и айфоны, но они не работают и живут в
квартире, подаренной родителями. Вот к ним родители приехали, забили их
огромный холодильник и уехали. И вот они живут, они счастливы. Живут две
недели, живут три недели, но на четвертой неделе их холодильник «закончился».
Вот что делать? (Корреспондент: «Позвонить родителям…») Да, вот возникает
вопрос, куда нам звонить? У нас ситуация катастрофы в том, что нам уже некуда
звонить. Потому что в 90-е годы можно было позвонить в МВФ и получить кредит,
пусть под грабительские проценты, но кредит. Месяц назад можно было позвонить в
европейские банки, они бы помогли перекредитоваться под низкий процент. А
сейчас звонить уже некому.
Кто в России будет поднимать панику в связи с антисанкциями?
Киев – это главный выгодополучатель. Миссия нового
правительства в Киеве, одобренная Западом, – это как минимум майдан осенью в
Москве, а в идеале – война и свержение режима Путина. Поэтому недовольство,
связанное с повышением цен, с отсутствием каких-то продуктов и т.д., будет
использовано внутренними дестабилизирующими силами, теми, кто крепко завязан на
западную систему, а это все наши олигархи. Для них наше освобождение от
глобальной финансово-экономической системы – это смерть.
Что нужно отечественному аграрию?
Наши сельхозпроизводители уверяют, что от антисанкций
выиграют не российские крестьяне, а латиноамериканские, китайские,
азербайджанские и т.д. агрохолдинги и фермеры, если правительство не поддержит
отечественного агрария. Поэтому, помимо антисанкций, правительство должно,
во-первых, подписать контракты с нашими сельхозпроизводителями, где государство
дает обязательство в таком-то объеме по таким-то средним ценам осуществить
закупки в следующем году и на ближайшие пять лет. Так же как делают и в ЕС, и в
США. Таким образом государство регулирует объемы производства продукции. Второе
– выстраивание системы с регулируемым ценообразованием в торговых сетях. И
между ритейлом и производителями будет посредник, способный отстаивать позицию
крестьянина. Третий момент – это прямые кредиты и субсидирование процентной
ставки. Четвертое – это предложение рынку по фиксированным ценам базовых
факторов сельхозпроизводства, то есть минеральных удобрений, горюче-смазочных
материалов (бензин, масло моторное, дизтопливо и т.д.), семенного фонда и
племенного фонда. Нужны капитальные вложения в инфраструктуру и технологическую
базу сельского хозяйства. Например, в России семенной фонд по картофелю на 90
процентов состоит из импорта. Что сеять будем, если нам семена перекроют? Ведь
что такое семеноводство, что такое опытная селекционная станция, что такое
племзавод? Это минимум 10–15 лет его создания.
Не факт, что, закупая мясо из Бразилии, капитал не уйдет в
США
Сегодня продажа продукции – это в основном продукция
транснациональных корпораций. Если разбираться в структуре капитала, то продукт
из Аргентины или Бразилии, с развивающихся рынков – это капитал какой-нибудь
американской транскорпорации.
Самая важная мысль, которая ужасает
Россия вводит антисанкции, выступают высокие руководители,
которые говорят: «И мы поможем своим сельхозтоваропроизводителям». Возникает
вопрос: чтобы помогать своим, нужно было, чтобы Запад ввел санкции?! Где
логика?! А почему не занимались сельхозпроизводителями за год или за месяц до
санкций? А потому, что ими как месяц назад не занимались, так и сейчас не будут
заниматься. Селяне никому в правительстве не интересны. Чиновникам интересны
чемпионаты, санкции, пиар, телевидение, айфон. А Мельниченко (уральский
фермер), Грудинин (директор подмосковного совхоза им. Ленина), Бабкин
(промышленник) им не интересны. Нефть – 100 долларов. Что им еще нужно?! Они
искренно верят, что нефтедолларовое счастье будет продолжаться вечно. Потому
что реальное сельское хозяйство требует не только семена и технику, но еще и
инфраструктуру, школы, больницы, сельское развитие. Этим никто не занимается,
это убивают, в том числе и налогами.
Основной путь в условиях санкций – повышение налогов
Бюджеты трещат, нужно откуда-то брать деньги. По сути, уже
заявлена стратегия правительства – будут повышать налоги. Поэтому разговоры о
том, что сельское хозяйство встанет с колен, – это болтовня. На деле налоги в
ближайшем будущем будут повышены. Поэтому у Павла Грудинина и Василия
Мельниченко изменится на производстве только одно: еще вырастут налоги. Все.
Потому что созидать в правительстве никто не умеет. У людей отсутствует
проектная логика, когда сначала надо увидеть развертывание деятельности и
желать получить уникальный продукт, затем организовывать реализацию проекта и
практическое созидание. Поэтому мы и продвигаем проектное государство – это
способ ввести созидательную современную логику в принятие решений. У нас нет в
стране проектов и решения принимаются по принципу «как получилось».
О доктрине продовольственной безопасности и новой модели
экономики в России
У нас есть доктрина продовольственной безопасности. По
названию всё классно, но эта доктрина не привязана ни к какой системе
деятельности. Под нее нет проектов, они не разработаны, и их некому
разработать. Потому что у нас модель экономики – это нефть и банки, гоняющие
туда нефть, а обратно кредиты.
Поэтому в России надо срочно менять модель экономики,
перейдя на созидательно-производительную модель. Для этого нам нужен взрывной
рост, иначе нам не выбраться из технологической убогости и нищеты. Это и есть
экономика развития. Как Сталин говорил: у нас не было тракторостроения – у нас
появилось тракторостроение, у нас не было станкостроения – у нас появилось
станкостроение. И нам нужно, чтобы появился вновь технологический суверенитет,
продовольственный суверенитет, свое машиностроение, семеноводство и т.п.
А самые главные ограничители экономики – это кадры, которые
тщательно растятся и выпестываются 15–20 лет. А у нас не осталось теперь ни
кадров, ни технологий, ни умов, ни опыта, ни привычки. В 1998 году, когда рубль
обесценился, наши мощности, которые были загружены на 20 процентов, сразу
поднялись до 60-ти, но при всех ужасах у нас еще что-то сохранялось, например
станки и «дядя Петя», которому можно было позвонить и попросить прийти, пусть
ему было 60–65 лет, но он мог помочь на станке. Когда прошло 25 лет, как
сегодня, дяди Пети уже нет, а люди среднего возраста все эти годы трусами
торговали на рынке. Нет специалистов. Сейчас деньги пошли в Роскосмос, в
оборонку, а где люди?! Олигархи сожрали все советские кадры. Они полностью всё
из них выдавили, как из лимона, а потом говорят: «А у нас кадров нет. Где
кадры-то?» А кадры – это самый дорогостоящий продукт.
Поэтому задача одна: паразитарную антисозидательную
экономику трубы, – трубы и нефтегазовой,
и кредитно-долларовой, – сменить на экономику развития.
Ксения Авдеева,
специалист по связям с общественностью
"Движения развития"
|
