 Я полагаю, что могу говорить о
революции без риска быть обвинённым в экстремистских призывах (хотя боюсь этого), ибо речь пойдёт о прошлом, а не
о будущем. Я считаю, что о революции говорить необходимо, ибо она, без
сомнения, стала одной из центральных проблем уходящего года, более того,
проблемой острейшего размежевания, в том числе — внутри новой оппозиции,
сформировавшейся в 2012 году. Я уверен, что о революции нельзя не говорить, ибо
уходящий год продемонстрировал её неизбежность в России, и это главный итог
года. Но коль скоро это так, задача каждого ответственного человека в стране —
озаботиться минимизацией негативных последствий неизбежного социотрясения. Дискуссии вокруг проблемы
революции в течение прошедшего года происходили вокруг дилеммы «нужна — не
нужна». Такая постановка вопроса, предельно бессмысленная, соответствовала
распределению практических усилий: одни старались приблизить революцию, другие
— воспрепятствовать ей.
Но почему я говорю о
бессмысленности дискуссии с такой формулировкой вопроса? Поясню на примере, в
котором аналогия состоит не в сходстве явлений социальной природы, а в сходстве
нашего отношения к ним. Мы, люди более или менее цивилизованные, с сомнением
относимся к способностям шаманов вызывать во время длительной засухи дождь с
помощью заклинаний. А если дождь все-таки снисходит на землю вскоре после
ритуала, то мы глубокомысленно произносим: после — не значит вследствие. Но мы
абсолютно точно знаем: длительная засуха формирует в племени и ожидания дождя,
и ожидания важных действий шамана по обеспечению дождя. Об этом знает и шаман,
и если он опытен, то он не будет торопиться со своими ритуалами, чтобы
промежуток между последними и дождём был как можно меньше. Иными словами:
видимая зависимость между ритуалами и дождём объясняется влиянием общего
фактора — засухи, которая одновременно формирует и соответствующие ожидания в
племени, и ожидаемые ритуальные действия, и сам дождь, который неизбежно прольётся
на землю после засухи в силу сохраняющегося пока круговорота воды в природе.
Убедимся, что с революцией все
происходит так же. Оглядываясь назад, мы легко обнаруживаем, что революциям
всегда предшествуют рост антирежимной революционной активности вместе с ростом
революционных ожиданий; все это мы видим и в 2012 году. Но вот что забавно:
очень часто противники режима оказывались в одной из следующих ситуаций или в
их сочетании: либо они не ждали революции именно тогда, когда она происходила
(как большевики в 1917 году), либо они не хотели и опасались ее (как демократы
в начале 90-х годов), либо они не были влиятельной оппозиционной силой (как те
же большевики), либо просто не замышляли никакой революции (как депутаты
Генеральных штатов в зале для игры в мяч перед Великой французской революцией).
Не случайно некие события назывались революцией существенно позже того, как эти
события происходили.
При этом у революции,
совокупно с революционными настроениями и революционной активностью оппозиции,
есть общий объясняющий и возбуждающий фактор. Это ослабление и разложение
власти. Я буду чаще применять термин слабость власти, как более общий, и потому
поясню мою трактовку этого понятия (вместе с силой, конечно). Я не отношу к
силе власти ее способность и/или готовность применять насилие для демонстрации
своей мощи. Более того, смею утверждать, что все ровно наоборот.
Я разделяю подход Никласа
Лумана, который писал, что власть тем сильнее, чем больше степеней свободы она
в состоянии предоставить обществу. Вдумайтесь в мудрость такого подхода и вы поймёте,
что в 2012 году мы наблюдаем обвальное падение силы российской власти. Она
действует рефлекторно, в соответствии с древнейшей биологической программой,
свойственной и рыбкам, и птичкам, и сухопутным млекопитающим, включая приматов:
чувствуя угрозу, они увеличивают свой
воспринимаемый извне размер, раздуваются или распушают кто что может.
Власть же рвётся применять силу.
Мы можем взглянуть на ту же
проблему и с другой стороны. Государственная власть нужна нам для решения определённых
задач. Обобщённо говоря, мы поручаем ей обеспечивать общественное благо в
различных его проявлениях, от безопасности до образования. Как наша власть
решает эти стандартные задачи, видно всем, даже самой власти, что усугубляет её
страх и реакцию на собственный страх.
И последнее. Сила власти
тестируется её способностью решать нестандартные задачи, связанные с
проблемами, поставляемыми новыми внешними и внутренними вызовами. А они
существуют неизбежно и всегда. Именно тут проявляется две главные составляющие
настоящей силы власти — интеллект и мужество. Интеллект нужен, чтобы выявлять
новые проблемы и находить их решения. Мужество нередко нужно для воплощения
найденных решений в жизнь, особенно тогда, когда эти решения сопряжены с
самоограничением власти. Более чем очевидно, что ничего из указанного не
применимо к нашей власти. Она зла, труслива и потому агрессивна, что и
проявляется в росте внешне бессмысленного насилия.
Но этого мало.
Предреволюционная ситуация (низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут
управлять, как прежде, — это необходимо, но недостаточно) обостряется тогда,
когда начинает работать своеобразный генератор с положительной обратной связью.
Слабость и неадекватность власти порождает недовольство людей; недовольство
людей усугубляет слабость и неадекватность власти; в результате нарастает
недовольство людей и так дальше, «в цикле», как говорят программисты. Этот
маховик раскручивается, пока его не разрывает к чёртовой матери.
Теперь оглянитесь на
заканчивающийся год. Мы увидим работу этого генератора в разных сферах.
Например, один из страшнейших врагов режима — общественные организации. Для них
приняли антиконституционный закон «об иностранных агентах». Враги не
испугались, объявив, что таким законам подчиняться не намерены. Теперь в ответ
принята поправка (в рамках людоедского антимагнитского закона), практически
полностью перекрывающая финансирование общественных организаций американскими
фондами. Подобная тенденция видна и в отношении протестующих. Мы видим не
только нарастание репрессий. Если в мае провокация власти была осуществлена на разрешённом
митинге (перенос линии оцепления), то сейчас провокация осуществлена прямым и
антиконституционным запретом протестной акции.
Но и это не все. Стремительно
нарастала инспирируемая властью ксенофобия, агрессивное деление на своих и
чужих, на правильных и неправильных, с натравливанием одних на других. Линии
размежевания разнообразны: политические, социальные, религиозные,
образовательные, даже географические. Власть стремится рассечь общество на
части, как палач, полагая такими средствами обеспечить свою безопасность.
Но ярче всего бросается в
глаза другая тенденция этого года — экспоненциальный рост абсурда. Он проявился
как минимум в двух сферах. Первая: агрессивная клерикализация общественной
жизни и массового сознания. Вторая: законотворческий абсурд, достигший в конце
года крещендо (думаю, впрочем, что это не предел).
Ещё раз оглянемся назад. Ясно
(так в жизни бывает), что 2012-й предреволюционный год начался 24 сентября 2011
года. Оскорбление рокировкой дуумвиров, разбудившее средний класс, было
усугублено и выборами, и неадекватной реакцией власти на протест. Заканчивается
2012-й год подобным же ударом по обществу, по стране — абсурдным, подлым,
циничным. Эффект от него будет более весомым, что мы увидим в следующем году.
Тренд года — от оскорблённого чувства собственного достоинства, требующего
сатисфакции в виде перевыборов, до омерзения и ненависти, что влечёт уже
совершенно другие последствия. Наконец, ошеломление от этой мерзости власти
разбудило ещё один огромный пласт людей, ранее совершенно чуждых политической
сфере.
Коль скоро я квалифицировал
2012-й год как предреволюционный, то мне, естественно, не избежать вопроса
читателей: значит ли это, что следующий год будет революционным? У меня есть
абсолютно точный ответ: не знаю. Этот ответ совершенно логично вытекает из
всего, что нам известно о революциях. Но мне столь же ясно, что будущие
историки согласятся с моей оценкой 2012 года. И не столь важно, когда же
все-таки грохнет — в следующем году или несколько позже — в год выхода на
свободу Ходорковского и Лебедева, когда Путин скорее всего придумает для них
следующий процесс. Непредсказуемо, когда это произойдёт и что послужит запалом.
Впрочем, легче представить себе, как это будет происходить и каковы возможные
последствия. Обещаю рассказать о моих представлениях об этом после новогодних
каникул, чтобы не портить вам праздник.
А так, с Новым годом, дорогие читатели!
|
