 Дутые
нулевые кончились, как им и полагалось, всеобщим кризисом. И
Россия, которая на государственном уровне насовала в защечные мешки больше
всех, переживает этот кризис, однако, тяжелее всех.
Строго
говоря, дутые нулевые начались с того, что люди были поставлены над законом.
Начались
с того, что президент Путин при вступлении в должность своим указом поставил
над законом прошлого президента Ельцина. Это называется освобождение от какой
бы то ни было уголовной ответственности.
А
дальше – лиха беда начало. Как только над законом становится кто-то один – к
нему мгновенно прибегают толпы жаждующих. Проходит короткое время, и закон
оказывается внизу.
Таким
образом, юридически общество делается двухэтажным.
Сплошной
металлический лист лежит на головах большинства народа, и этот лист своими
головами они не прошибут никогда. А сверху на листе пляшут те, кто встали над
ним, и им это дело здорово нравится.
Разумеется,
такое устройство государства можно назвать суверенной демократией, но
демократии от этого не прибавится.
В
результате сумасшедшего роста нефтяных цен, а также газовых, страна богаче не
стала.
Увеличилось
в десять раз количество миллиардеров, увеличилась пропасть между бедными и
богатыми, но то, что было построено еще при советской власти и начало
разваливаться в девяностые, благополучно продолжало разваливаться.
Ныне
разваливаются электростанции, разваливаются железные дороги, разваливается
канализация, тепломагистрали, сети и трубы. И почему бы им и не разваливаться,
если собственные деньги в собственную экономику государство вкладывать почти не
собирается.
В
результате спасения государства от развала Северный Кавказ от Российской
Федерации практически уже отделился.
Образованием
Северо-Кавказского федерального округа – это было только подчеркнуто. Северный
Кавказ у нас отдельно. Это специальная черная дыра для отсоса денег из бюджета.
Там действует специальный закон, там бродят специальные банды специальных
боевиков, и специальные начальники договариваются с ними на том же самом языке.
Отделение
Сибири от России вступило в новый этап.
В
первую очередь речь о недрах, которые практически сдаются в концессию Китаю. Во
вторую очередь речь о предполагаемом запуске Байкальского целлюлозно-бумажного
комбината со стоком отходов прямо в Байкал. И понять это можно. Потому что если
через двадцать лет Сибирь все равно будет китайской, то с точки зрения
государственной власти – черт с ним, с Байкалом, все равно он завтра будет
чужой.
В
результате демократической эволюции в дутые нулевые демонстрация стала
крамолой, а митинг стал антигосударственной и антиправительственной акцией.
Мы
слышим разговоры, памятные старшему поколению, о том, что вся оппозиция
проплачивается проклятым Западом, и в сущности состоит из врагов народа.
Осталось только врагов народа вот прямо так и назвать.
В
результате дутых нулевых православная церковь стремительно занимает место
идеологического отдела ЦК КПСС.
Посещение
церковных служб делается обязательным для функционеров и высших чиновников.
Принадлежность к православной церкви делается знаком лояльности и моральной
устойчивости.
Ребята
немного забыли, что сто лет назад для русского интеллигента быть человеком
православным, верующим и ходящим в церковь означало не уважать себя и быть, в
сущности, вне круга мыслящих людей. Русская профессура, учителя, врачи, юристы,
разночинная интеллигенция были практически поголовно атеистами и
антиклерикалами. И в том видели свое достоинство. Сегодня об этом даже как-то
дико вспоминать.
За отсутствием
собственной политической жизни мы с подчеркнутым рвением следим за чужой.
Нас
очень интересует: как проходят выборы на Украине, что говорит президент
Америки, разрешат ли строить минареты в Швейцарии и как живется российским
соотечественникам в новом зарубежье.
Как
живется российским соотечественникам в России – лучше не рассказывать, потому
что пресса вдруг начала играть в старую советскую молчанку, где более
информации содержится между строк, нежели в строках.
И когда
совершенно дошедшие до отчаяния офицеры милиции начинают обращаться к премьеру
и президенту со словами бессильной и выстраданной правды, то вдруг скоро все
они оказываются мошенниками, правонарушителями и справедливо арестовываются.
Это мы
уже проходили. Останется только походатайствовать о применении высшей меры к
врагам народа.
После
дутых нулевых наступившие «десятые» выглядят до чрезвычайности
непредсказуемыми.
Но
независимо от того, укрепится ли, загипсовеет и забронзовеет ли нынешняя
власть, или пойдет на реформы, опережая пинок судьбы – представляется до
крайности маловероятным, чтобы существующее устройство государства протянуло
еще десять лет.
Потому
что справедливость – это инстинкт коллективного выживания, спроецированный на
плоскость социальных отношений и моральных представлений.
Несправедливое
государство не может быть прочным и долговечным. Речь идет о наших, до
чрезвычайности быстро меняющихся временах. Когда каждый имеет шанс еще при
жизни публично узнать правду о себе.
04.02.2010
| 
