 Ровно сто лет назад весь мир облетела крылатая фраза
«Русские не сдаются!». Произошло это в годы Первой мировой войны во время
обороны небольшой крепости Осовец, расположенной на территории Гродненщины (в
той части Западной Белоруссии, что будет после 1945 года подарена Польше). С начала февраля по
вторую половину августа 1915 года немцы применили против защитников крепости
все новейшие оружейные достижения того времени, включая авиацию. На каждого
защитника пришлось несколько тысяч бомб и снарядов — сброшенных с аэропланов и
выпущенных из десятков орудий 17-ти артиллерийских батарей. Включая четыре из
девяти имевшихся у Германии знаменитых «Больших Берты» (две из них, вместе со
складом 800-килограмовых боеприпасов для этих супергаубиц, защитники русской
крепости ухитрились подбить).
В намного менее
страшных условиях французские и бельгийские крепости капитулировали уже в
течение пары недель. Например, колоссальное фортификационное укрепление Льеж,
включавшее 12 фортов и десятки отдельных долговременных оборонительных
сооружений пало через 11 дней — как только немцы начали стрелять по его фортам
из «Больших Берт».
Небольшому русскому
гарнизону Осовца (имевшего 4 форта) требовалось продержаться всего лишь 48
часов. Он защищался более полугода — 190 дней.
Только в первую
неделю обстрела германцы выпустили по русской крепости более 250.000 снарядов и
применили не только «Большие Берты», но и тяжелые осадные мортиры «Шкода»,
бившие 400-килограмовыми боеприпасами. Одновременно с этим в германском
генштабе лихорадочно штудировали специальный раздел «Ливонской хроники» (1584) —
«Почему русские так хороши в крепостях» — немецкого летописца XVI века
Бальтазара Рюссова отметившего много столетий назад (Цит. по: Рюссов Б.
Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского
края. Том II, 1879):
«Русские в крепостях
являются сильными боевыми людьми. Происходит это от следующих причин.
Во-первых, русские — работящий народ: русский в случае надобности неутомим во
всякой опасной и тяжелой работе, днем и ночью, и молится Богу о том, чтобы
праведно умереть за своего государя. Во-вторых, русский с юности привык
поститься и обходиться скудной пищей; если только у него есть вода, мука, соль
и водка, то он долго может прожить ими, а немец не может. В-третьих, если
русские добровольно сдадут крепость, как бы ничтожна она ни была, то не смеют
показаться в своей земле, так как их умерщвляют с позором; в чужих же землях
они не могут, да и не хотят оставаться. Поэтому они держатся в крепости до
последнего человека, скорее согласятся погибнуть до единого, чем идти под
конвоем в чужую землю. Немцу же решительно все равно, где бы ни жить, была бы
только возможность вдоволь наедаться и напиваться. В-четвертых, у русских
считалось не только позором, но смертным грехом сдать крепость».
Стараясь учесть это,
немцы бомбили крепость день и ночь. Месяц за месяцем. Слово очевидцу: «Страшен
был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь который то в одном,
то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы
земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто
не может выдержать такого ураганного огня. Впечатление было таково, что ни один
человек не выйдет целым из этого урагана огня и стали».
Русские защищались
среди урагана огня и железа до последнего. На предложения о сдаче всегда
следовал один и тот же ответ. Тогда немцы развернули против крепости 30 газовых
батарей.
В 4 часа утра 24 июля
(6 августа) 1915 года на русские позиции из тысяч баллонов ударила 12-метровая
волна химической атаки. Противогазов не было. Все живое на территории крепости
было отравлено. Из строя выбыло более 1.600 человек. Отравления разной степени
тяжести получил весь гарнизон. Почернела и пожухла даже трава. Толстый
ядовито-зеленый слой окиси хлора покрыл все вокруг, включая металлические части
снарядов и орудий защитников крепости.
1-я и 2-я линии
русской обороны фактически лишились оборонявшихся. Полностью погибли 9,10 и
11-я роты Землянского полка, в 12-й роте осталось несколько десятков человек
при одном пулемете.
Одновременно германцы
начали массированный артобстрел. Били одновременно обычными снарядами и
снарядами с хлорпикрином. Вслед за ним на штурм русских позиций двинулись свыше
7.000 пехотинцев.
Казалось, крепость
обречена и уже взята. Густые, многочисленные немецкие цепи походили все ближе и
ближе… И в этот момент из ядовито-зеленого хлорного тумана на них обрушилась…
контратака!
Русских было чуть
больше шестидесяти — остатки 13-й роты 226-го Землянского полка. Командовал ими
уроженец Псковщины подпоручик Владимир Котлинский (за этот подвиг он будет
позже посмертно награжден орденом Святого Георгия 4-й степени).
На каждого
контратакующего приходилось больше ста врагов! Русские шли в полный рост. В
штыковую. Вдоль железной дороги — единственного ориентира в отравленной мгле.
Сотрясаясь от кашля, выплевывая, сквозь тряпки обматывавшие лица, сгустки крови
и куски легких на окровавленные гимнастерки…
Эти воины повергли
противника в такой ужас, что немцы, не приняв боя, ринулись назад. В панике
топча друг друга, путаясь и повисая на собственных заграждениях из колючей
проволоки. И тут по ним из клубов отравленного тумана ударила, казалось бы, уже
мертвая русская артиллерия.
Слово участнику: «Эта
атака „мертвецов" настолько поразила немцев, что они не приняли боя и
бросились назад, много немцев погибло на проволочных сетях перед второй линией
окопов от огня крепостной артиллерии».
К 8 часам утра все
последствия немецкого прорыва были ликвидированы. Русские вернули 1-ю и 2-ю
линии своей обороны. К 11-ти часам немцы прекратили обстрел крепости, что даже
формально означало окончание неудавшегося штурма.
Это сражение войдет в
историю как «атака мертвецов». В ходе ее несколько десятков полуживых русских
воинов обратили в бегство 14 батальонов противника!
Защитники Осовца так
и не сдали свою крепость. Она была оставлена позже — по приказу командования,
когда оборона потеряла смысл. Все уцелевшее в крепости от немецкого огня и
бомбежек было взорвано. 22 августа 1915 года командующий обороной уроженец
русской Польши генерал Николай Александрович Бржозовский лично привел взрывное
устройство в действие не оставив врагу ни патрона, ни гвоздя. Германцы решились
занять руины только через три дня.
В своем последнем
приказе в качестве коменданта крепости Осовец генерал Бржозовский написал: «В
развалинах взрывов и пепле пожаров гордо упокоилась сказочная твердыня и
мертвая она стала еще страшнее врагу, всечасно говоря ему о доблести защиты.
Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему русскому народу жажду мести
врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое и чистое имя твое перейдет в
попечение будущим поколениям. Пройдет недолгое время, залечит Мать Родина свои
раны и в небывалом величии явит Mиpy свою славянскую силу; поминая героев
Великой Освободительной войны, не на последнем месте поставит она и нас —
защитников Осовца».
Николай Малишевский
| 
